36. Изидора-2. Рим

Так, через неделю во всём своём тёмном «величии» передо мной предстал «святой» город Рим... Не считая красоты дворцов, соборов и церквей, город был очень хмурым и на удивление грязным. А для меня он ещё был и городом моей смерти, так как я знала, что от Караффы здесь не уйти.

Меня поселили в каком-то очень большом дворце, ничего не объясняя, не говоря ни слова. Обслуживала меня немая служанка, что, опять же, не предвещало ничего хорошего. Но одно обстоятельство всё же вселяло «призрачную» надежду – меня поселили в замке, а не прямо в камере для обвиняемых, что могло означать – мне оставят возможность защищаться.

Я ошибалась...

На следующее утро появился Караффа. Он был свежим и очень довольным, что, к сожалению, не предвещало для меня ничего хорошего.

Усевшись в кресло прямо передо мной, но не испросив на это разрешения, Караффа ясно дал этим понять, что хозяин здесь он, а я являюсь всего лишь подсудимой в красивой клетке...

– Надеюсь, Вы легко перенесли дорогу, мадонна Изидора? – нарочито-вежливым тоном произнёс он. – Как Ваши покои? Вам что-нибудь нужно?

– О, да! Я бы хотела вернуться домой! – подыгрывая его тону, шутливо ответила я.

Я знала, что терять мне было практически нечего, так как свою жизнь я уже почти что потеряла. Поэтому, решив не давать Караффе удовольствия меня сломать, я старалась изо всех сил не показывать ему, насколько мне было страшно...

Это не смерть, чего я больше всего боялась. Я боялась даже мысли о том, что я уже никогда не увижу тех, кого так сильно и беззаветно любила – мою семью. Что, вероятнее всего, уже никогда больше не обниму свою маленькую Анну... Не научу её тому, чему учила меня моя мать, и что умела я сама... Что оставляю её полностью беззащитной против зла и боли... И что уже не скажу ей ничего из того, что хотела и что должна была сказать.

Я жалела своего чудесного мужа, которому, я знала, будет очень тяжело перенести потерю меня. Как холодно и пусто будет в его душе!.. А я даже никогда не смогу сказать ему последнее «прощай»...

И больше всего я жалела своего отца, для которого я была смыслом его жизни, его путеводной «звездой», освещавшей его нелёгкий тернистый путь... После «ухода» мамы, я стала для него всем, что ещё оставалось, чтобы учить и надеяться, что в один прекрасный день я стану тем, что он так упорно пытался из меня «слепить»...

Вот чего я боялась. Моя душа рыдала, думая обо всех, кого я так люблю. О тех, кого я теперь оставляла... Но этого было ещё мало. Я знала, что Караффа не даст мне так просто уйти. Я знала, что он непременно заставит меня сильно страдать... Только я ещё не представляла, насколько это страдание будет бесчеловечным...

– Это единственное, чего я не могу Вам предоставить, мадонна Изидора – забыв свой светский тон, резко ответил кардинал.

– Ну, что ж, тогда хотя бы разрешите мне увидеть мою маленькую дочь – холодея внутри от невозможной надежды, попросила я.

– А вот это мы вам обязательно организуем! Только чуточку позже, думаю – размышляя о чём-то своём, довольно произнёс Караффа.

Новость меня ошарашила! У него и насчёт моей маленькой Анны, видимо, был свой план!..

Я была готова переносить все ужасы сама, но я никак не была готова даже подумать о том, что могла бы пострадать моя семья.

– У меня к Вам вопрос, мадонна Изидора. И от того, как Вы на него ответите, будет зависеть, увидите ли Вы в скором времени свою дочь, или Вам придётся забыть о том, как она выглядит. Поэтому советую Вам хорошенько подумать, перед тем, как отвечать, – взгляд Карафы стал острым, как стальной клинок... – Я хочу знать, где находится знаменитая библиотека Вашего деда?

Так вот, что искал сумасшедший инквизитор!.. Как оказалось, не таким уж он был и сумасшедшим... Да, он был совершенно прав – старая библиотека моего дедушки хранила чудесное собрание душевного и умственного богатства! Она была одной из самых старых и самых редких во всей Европе, и ей завидовал сам великий Медичи, который, как известно, за редкие книги был готов продать даже свою душу. Но зачем такое понадобилось Караффе?!.

– Библиотека дедушки, как Вам известно, всегда находилась во Флоренции, но я не знаю, что с ней стало после его смерти, Ваше преосвященство, так как более не видела её.

Это была детская ложь, и я понимала, насколько наивно это звучало... Но другого ответа у меня просто так сразу не нашлось. Я не могла допустить, чтобы редчайшие в мире труды философов, учёных и поэтов, труды великих Учителей попали в грязные лапы церкви или Караффы. Я не имела права такого допускать! Но, пока что, не успев ничего лучшего придумать, чтобы всё это как-то защитить, я ответила ему первое, что в тот момент пришло в мою, воспалённую от дикого напряжения, голову. Требование Караффы было столь неожиданным, что мне нужно было время, чтобы сообразить, как поступать дальше. Как бы подслушав мои мысли, Караффа произнёс:

– Ну, что ж, мадонна, я оставляю вам время подумать. И очень советую не ошибиться...

Он ушёл. А на мой маленький мир опустилась ночь...

Всё это жуткое время я мысленно общалась со своим любимым, измученным отцом, который, к сожалению, не мог сообщить мне ничего успокаивающего, кроме лишь одной положительной новости – Анна всё ещё находилась во Флоренции, и хотя бы уж за неё пока что нечего было опасаться.

Но мой несчастный муж, мой бедный Джироламо, вернулся в Венецию с желанием мне помочь, и только там узнал, что уже слишком поздно – что меня увезли в Рим... Его отчаянию не было предела!.. Он писал длинные письма Папе. Посылал ноты протеста «сильным мира сего», которым я когда-то помогала. Ничего не действовало. Караффа был глух к любым просьбам и мольбам...

– А разве ты не могла просто исчезнуть?! Или «улететь», если на то пошло?.. Почему ты не воспользовалась чем-нибудь?!!! – не выдержав далее, воскликнула расстроенная рассказом Стелла. – Бороться надо всегда до конца!.. Так бабушка меня учила.

Я очень обрадовалась – Стелла оживала. Её бойцовский дух снова брал верх, как только в этом появилась острая необходимость.

– Если бы всё было так просто!.. – грустно покачав головой, ответила Изидора. – Дело ведь было не только во мне. Я находилась в полном неведении о планах Караффы насчёт моей семьи. И меня сильно пугало то, что, сколько бы я не пыталась, я никак не могла ничего увидеть. Это был первый раз в моей жизни, когда никакое «видение», никакие мои «ведьмины таланты» не помогали... Я могла просмотреть любого человека или любое событие на тысячу лет вперёд! Могла с абсолютной точностью предсказать даже будущие воплощения, чего не мог сделать ни один Видун на Земле, но мой Дар молчал, когда дело касалось Караффы, и я не могла этого понять. Любые мои попытки его посмотреть легко «распылялись», натыкаясь на очень плотную золотисто-красную защиту, которая постоянно «вилась» вокруг его физического тела, и я никак не могла её пробить. Это было новое и непонятное, с чем я никогда не сталкивалась раньше...

Естественно, каждый (даже моя маленькая Анна!) в моей семье умел создавать себе великолепную защиту, и каждый делал это по-своему, чтобы она была индивидуальной, на случай если случится беда. Но какой бы сложной защита не получалась, я прекрасно знала, что в любой момент могу «пройти насквозь» через защиту любого из знакомых мне ведунов, если бы в этом вдруг возникла срочная необходимость, включая также защиту моего отца, который знал и умел намного больше меня. Но с Караффой это не работало... Он владел какой-то чужой, очень сильной и очень изысканной магией, с которой я ни-когда не сталкивалась... Я знала всех Ведунов Европы – он не был одним из них.

Мне, как и всем остальным, было хорошо известно, что он являлся истинным «слугой господа» и верным «сыном церкви», и, по всеобщим понятиям, никоим образом не мог использовать то, что называл «дьявольским проявлением» и то, чем пользовались мы, Ведьмы и Ведуны!.. Что же, в таком случае, это было?!.. Неужели вернейший слуга церкви и великий инквизитор был, на самом деле, чёрным Колдуном?!. Несмотря на то, что это было совершенно и абсолютно невероятным, это было единственным объяснением, которое я могла дать, честно положив руку на сердце. Но как же, в таком случае, он совмещал свои «святые» обязанности с «дьявольским» (как он называл) учением?!. Хотя то, что он творил на Земле, именно и являлось по-настоящему Дьявольским и чёрным...

Очередной раз, мысленно беседуя с отцом, я у него спросила, что он думает по этому поводу?

– Это не он, милая... Это ему просто помогают. Но я не знаю – кто. Такого нет на Земле...

Час от часу не становилось легче!.. Мир и впрямь вставал с ног на голову... Но я дала себе слово всё же постараться каким-то образом узнать, чем же пользовался этот странный «святой отец», параллельно преследуя и сжигая себе подобных?..

Так как, если это являлось правдой и он использовал «учение Дьявола» (как он это называл), то и он сам, Великий Караффа, должен был закончить свою «праведную» жизнь на костре, вместе со всеми, им сжигаемыми, Ведунами и Ведьмами!..

Но я опоздала...

На следующее утро я ждала Караффу, чётко настроенная разузнать, чем же всё-таки пользовался этот удивительный «святой отец». Но Караффа не появился. Он не появлялся и на следующий день, и всю следующую неделю... Я не могла понять, являлось ли это простой передышкой, или он замышлял что-то очень страшное, касающееся кого-то из моей семьи? Но, к моему большому сожалению, как я позже узнала, это было ни то, ни другое... Это было намного опаснее, чем любые его проделки... Очень скоро, по не кончавшемуся звону колоколов и грустному пению на улицах, я поняла – скончался Римский Папа... Это прекрасно объясняло длительное отсутствие моего тюремщика. А ещё на следующий день, немая служанка, чуть ли не пританцовывая от счастья, принесла мне изысканный листок бумаги, на котором сообщалось, что новым Папой, Павлом IV, объявлен Джованни Пьетро Караффа – мой страшнейший и непредсказуемый враг...

Теперь оставалось только ждать...

Через два дня, меня, с завязанными глазами, перевезли в какой-то, потрясающий по своему внутреннему богатству и вызывающей красоте, дворец. Как я узнала позже – личный дворец Караффы. Он появился через неделю, всё такой же подтянутый и опасный, в «сиянии своей неограниченной власти», и протянул мне для поцелуя свою ухоженную руку, с огромным, сверкающим Папским кольцом... Я склонилась перед ним ниже прежнего, так как этого требовало приличие, а также потому, что пока ещё для себя не уяснила, как буду дальше себя с ним вести.

– Как поживаете, мадонна Изидора? Надеюсь, Вас устраивают Ваши покои?

Караффа был предельно светским и довольным, зная, что я нахожусь в его полной власти, и что теперь уже точно никто не сможет ему ни в чём помешать...

– Поздравляю Вас с Вашей победой, Ваше святейшество! – намеренно сделав ударение на слове «святейшество», спокойно сказала я. – Боюсь, с этих пор я являюсь слишком ничтожной фигурой, чтобы заставить Папу беспокоиться... Передадите ли Вы моё дело кому-то другому?

Караффа застыл. Он ненавидел моё спокойствие. Он желал заставить меня боятся...

– Вы правы, мадонна Изидора, возможно Вы перейдёте к моему лучшему помощнику... всё будет зависеть только от вас. Подумали ли Вы над моим вопросом?

– Какие именно книги интересуют Вас, Ваше святейшество? Или Вы хотите найти всё, чтобы уничтожить?

Он искренне удивился.

– Кто Вам сказал такую чушь?..

– Но Вы ведь бросали в костры тысячи книг только у нас в Венеции? Уже не говоря о других городах... Зачем же ещё они могут быть Вам нужны?

– Моя дражайшая колдунья, – улыбнулся Караффа, – существуют «книги» и КНИГИ... И то, что я сжигал, всегда относилось к первой категории... Пройдёмте со мной, я покажу Вам кое-что интересное.

Караффа толкнул тяжёлую позолоченную дверь, и мы очутились в узком, очень длинном, тёмном коридоре. Он захватил с собой серебряный подсвечник, на котором горела одна-единственная толстая свеча.

– Следуйте за мной, – коротко приказал новоиспечённый Папа.

Мы долго шли, проходя множество небольших дверей, за которыми не было слышно ни звука. Но Караффа шёл дальше, и мне не оставалось ничего другого, как только в молчании следовать за ним. Наконец мы очутились у странной «глухой» двери, у которой не было дверных ручек. Он незаметно что-то нажал, и тяжеленная дверь легко сдвинулась с места, открывая вход в потрясающую залу... Это была библиотека!.. Самая большая, которую мне когда-либо приходилось видеть!!! Огромнейшее пространство с пола до потолка заполняли книги!.. Они были везде – на мягких диванах, на подоконниках, на сплошных полках, и даже на полу... Их здесь были тысячи!.. У меня перехватило дыхание – это было намного больше библиотеки Медичи.

– Что это?! – забывшись, с кем здесь нахожусь, ошеломлённо воскликнула я.

– Это и есть КНИГИ, мадонна Изидора. – спокойно ответил Караффа. – И если Вы захотите, они будут Ваши... Всё зависит только от Вас.

Его горящий взгляд приковал меня к месту, что тут же заставило меня вспомнить, где и с кем я в тот момент находилась. Великолепно сыграв на моей беззаветной и безмерной любви к книгам, Караффа заставил меня на какой-то момент забыть страшную реальность, которая, как теперь оказалось, собиралась в скором времени стать ещё страшней...

Караффе в то время было более семидесяти лет, хотя выглядел он на удивление моложаво. Когда-то, в самом начале нашего знакомства, я даже подумывала, а не помог ли ему кто-то из ведунов, открыв наш секрет долголетия?!. Но потом он вдруг начал резко стареть, и я про всё это начисто забыла. Теперь же, я не могла поверить, что этот могущественный и коварный человек, в руках которого была неограниченная власть над королями и принцами, только что сделал мне очень «завуализированное» и туманное предложение... в котором можно было заподозрить какую-то нечеловечески-странную капельку очень опасной любви?!...

У меня внутри, всё буквально застыло от ужаса!.. Так как, будь это правдой, никакая земная сила не могла меня уберечь от его раненой гордости, и от его мстительной в своей злобе, чёрной души!...

– Простите мою нескромность, Ваше святейшество, но, во избежание ошибки с моей стороны, не соблаговолите ли Вы мне более точно объяснить, что Вы хотели этим сказать? – очень осторожно ответила я.

Караффа мягко улыбнулся и, взяв мою дрожащую руку в свои изящные, тонкие пальцы, очень тихо произнёс:

– Вы – первая женщина на земле, мадонна Изидора, которая, по моему понятию, достойна настоящей любви... И Вы очень интересный собеседник. Не кажется ли Вам, что Ваше место скорее на троне, чем в тюрьме инквизиции?.. Подумайте об этом, Изидора. Я предлагаю Вам свою дружбу, ничего более. Но моя дружба стоит очень многого, поверьте мне... И мне очень хотелось бы Вам это доказать. Но всё будет зависеть от Вашего решения, естественно... – и, к моему величайшему удивлению, добавил: – Вы можете здесь остаться до вечера, если желаете что-то почитать; думаю, Вы найдёте здесь для себя очень много интересного. Позвоните в колокольчик, когда закончите, и Ваша служанка покажет Вам дорогу назад.

Караффа был спокоен и сдержан, что говорило о его полной уверенности в своей победе... Он даже на мгновение не допускал мысли, что я могла бы отказаться от такого «интересного» предложения... И уж особенно в моём безысходном положении. А вот именно это и было самым пугающим... Так как я, естественно, собиралась ему отказать. Только, как это сделать я пока что не имела ни малейшего представления...

Я огляделась вокруг – комната потрясала!.. Начиная с вручную сшитых переплётов старейших книг, до папирусов и рукописей на бычьей коже, и до поздних, уже печатных книг, эта библиотека являлась кладезем мировой мудрости, настоящим торжеством гениальной человеческой Мысли!!! Это была, видимо, самая ценная библиотека, которую когда-либо видел человек!.. Я стояла, полностью ошеломлённая, завороженная тысячами со мной «говоривших» томов, и никак не могла понять, каким же образом это богатство могло ужиться здесь с теми проклятиями, которые так яро и «искренне» сыпала на им подобное инквизиция?... Ведь для настоящих инквизиторов все эти книги должны были являться самой чистой ЕРЕСЬЮ, именно за которую люди горели на кострах, и которая категорически запрещалась, как страшнейшее преступление против церкви!.. Каким же образом здесь, в подвалах Папы, сохранились все эти ценнейшие книги, которые, якобы, во имя «искупления и очищения душ», до последнего листочка, сжигались на площадях?!.. Значит, всё, что говорили «отцы-инквизиторы», всё, что они творили – было всего лишь страшной завуалированной ЛОЖЬЮ! И эта безжалостная ложь глубоко и крепко сидела в простых и открытых, наивных и верующих человеческих сердцах!.. Подумать только, что я когда-то была абсолютно уверена, что церковь была искренна в своей вере!.. Так как любая вера, какой бы странной она не казалась, для меня всегда воплощала в себе искренний дух и веру человека во что-то чистое и высокое, к чему, во имя спасения, стремилась его душа. Я никогда не была «верующей», так как я верила исключительно в Знание. Но я всегда уважала убеждения других, так как, по моему понятию, человек имел право выбирать сам, куда направить свою судьбу, и чужая воля не должна была насильно указывать, как он должен был проживать свою жизнь. Теперь же я ясно видела, что ошиблась... Церковь лгала, убивала и насиловала, не считаясь с такой «мелочью», как раненая и исковерканная человеческая душа...

Как бы я не была увлечена увиденным, пора было возвращаться в действительность, которая для меня, к сожалению, в тот момент не представляла ничего утешительного...

Святой Отец Церкви, Джованни Пьетро Караффа любил меня!.. О, боги, как же он должен был за это меня ненавидеть!!! И насколько сильнее станет его ненависть, когда он вскоре услышит мой ответ...

Я не могла понять этого человека. Хотя, до него, чуть ли не любая человеческая душа была для меня открытой книгой, в которой я всегда могла свободно читать. Он был совершенно непредсказуем, и невозможно было уловить тончайшие изменения его настроений, которые могли повлечь за собой ужасающие последствия. Я не знала, сколько ещё смогу продержаться, и не знала, как долго он намерен меня терпеть. Моя жизнь полностью зависела от этого фанатичного и жестокого Папы, но я точно знала только одно – я не намерена была лгать. Что означало, жизни у меня оставалось не так уж много...

Я опять ошибалась.

На следующий день меня провели вниз, в какой-то хмурый, огромный каменный зал, который совершенно не сочетался с общей обстановкой великолепнейшего дворца. Караффа сидел на высоком деревянном кресле в конце этого странного зала, и являл собою воплощение мрачной решимости, которая могла тут же превратиться в самое изощрённое зло...

Я остановилась посередине, не решаясь подойти ближе, так как пока не знала, что он от меня ожидал. Папа встал, и величаво-медленно двинулся в мою сторону. Что-то было не так!.. Он был черезчур торжественным и отчуждённым. Я ясно вдруг почувствовала, как всё моё тело сковал животный страх. Но ведь я его не боялась! Или, хотя бы уж, не боялась до такой степени!.. Это было предчувствием чего-то очень плохого, чего-то леденящего мою уставшую душу... И я никак не могла определить – именно чего.

– Ну, как, Вы насладились чтением, Изидора? Надеюсь, Вы провели приятный день?

Он обращался ко мне просто по имени, как бы подчёркивая этим, что формальности нам были уже не нужны...

– Благодарю, ваше святейшество, у Вас действительно непревзойдённая библиотека, – как можно спокойнее ответила я. – Думаю, даже великий Медичи позавидовал бы вам! Но я хотела бы задать Вам один вопрос, если Вы разрешите?

Караффа кивнул.

– Как же могла попасть эта чистая ЕРЕСЬ в Ваш Святой Божий Дом?.. И как она до сих пор может там находиться?..

– Не будьте такой наивной, мадонна! – снисходительно улыбнулся Караффа. – Чтобы победить врага, надо его понять, а понять его можно только узнав. Но чтобы узнать, надо сперва, его очень хорошо изучить. Иначе победа будет не настоящей...

– Ваше святейшество читало все эти книги?!.. Но ведь на это не хватит целой человеческой жизни!..

– Ну, это зависит от того, как длинна будет жизнь, Изидора. Да и от того, как читать... Не так ли? Вы ведь тоже умеете кое-что из этого, правда же?

Глаза Караффы стали острыми и пронизывающими, будто он желал заглянуть мне в душу. А может и заглянул?..

Он слишком много обо мне знал такого, что могли знать только самые близкие мне люди. И я решилась спросить.

– Вы знаете обо мне много такого, о чём не знала даже моя покойная мать? Как это понимать, Ваше святейшество?

– Вы всё ещё не хотите взглянуть правде в глаза, Изидора. Я узнал о Вас всё, что желал узнать. Вас это пугает? У меня в подвалах был один из ваших учителей... он рассказал мне всё. Но тогда я ещё не знал Вас, как знаю сейчас.

И я тут же его увидела... Это и, правда, был мой учитель, самый добрый и самый умный из всех, кто меня учил. Он висел на крюке, в каком-то жутком подвале, весь покрытый собственной кровью... И умирал...

– Как Вы могли сотворить такое?! Это чудовищно!!!.. В чём он, по Вашему, был виноват?!

У меня сердце рвалось на части, не желая принять ужас увиденного. Я на какое-то время успокоилась – и проиграла!.. Видимо, не даром Караффу избрали Папой... Он был настоящим мастером пыток, чёрным гением, сумевшим-таки «убаюкать» мой каждодневный страх!

С первого же дня, оказавшись в его руках, мне подсознательно очень хотелось верить, что у меня всё же оставался ещё хоть какой-то, пусть даже очень маленький, шанс! Вот я и поймалась, как слепой котёнок, не успевший даже открыть глаза... А Караффа своим спокойным, светским со мной обращением, красотой комнат, в которых меня поселял, ошеломляющей библиотекой, так открыто показанной мне накануне, именно и капал капля за каплей, день за днём в меня веру в этот мой хрупкий, крошечный «шанс»... И он добился успеха – я поверила... И проиграла.

– О, дорогая моя Изидора, Вы ведь так умны! Неужели Вы думаете, я поверю, что Вы искренне ждёте «справедливого» приговора... когда этот приговор выношу я сам?!..

Это уже был настоящий Караффа. Фанатик-инквизитор, вдруг неожиданно обретший неограниченную власть. А может именно к этой власти он и шёл, все его долгие годы? Хотя для меня уже не имело значения, чего он желал. Я вдруг очень чётко поняла, что в любую секунду могла оказаться на месте моего доброго учителя, вися на том же самом жутком крюке... Если бы Караффа этого пожелал.

– Но, как же Бог?!.. Неужели Вы не боитесь даже Его?..

– Ну что Вы, Изидора! – хищно улыбнулся Караффа. – Бог простит мне всё, что творится во славу Его!

Это было сумасшествие. И моя хрупкая надежда, корчась, начала умирать...

– Подумали ли Вы над моим предложением, мадонна? Надеюсь, у Вас было достаточно времени, чтобы уяснить своё положение? И мне не понадобится следующий удар?..

У меня похолодело сердце – каким он будет, этот «следующий удар»?.. Но приходилось отвечать, и я не собиралась показывать ему, насколько сильно боялась.

– Если я не ошиблась, Вы предлагали мне Вашу дружбу, Ваше святейшество? Но дружба не много стоит, если её получают, вселяя страх. Я не желаю такой дружбы, даже если от этого придётся страдать. Я не боюсь боли. Намного страшнее, когда болит душа.

– Какое же Вы дитя, дорогая Изидора!.. – засмеялся Караффа, – Это, как книги – существует «страдание» и СТРАДАНИЕ. И я искренне советую Вам не пробовать второй вариант!

– Как бы там ни было – Вы не друг, Джованни. Вы даже не знаете, что несёт собой это слово... Я прекрасно понимаю, что нахожусь полностью в Ваших жестоких руках, и мне всё ровно, что будет происходить сейчас...

Я впервые нарочно назвала его по имени, желая обозлить. Я и правда была почти что ребёнком во всём, что касалось зла, и всё ещё не представляла, на что был по-настоящему способен этот хищный, но, к сожалению, очень умный человек.

– Ну что ж, Вы решили, мадонна. Пеняйте на себя.

Его слуга резко взял меня под руку и подтолкнул к узкому коридору. Я решила, что это конец, что именно сейчас Караффа отдаст меня палачам...

Мы спустились глубоко в низ, проходя множество маленьких, тяжёлых дверей, за которыми звучали крики и стоны, и я ещё сильнее уверилась в том, что, видимо, пришёл-таки наконец-то и мой час. Я не знала, насколько смогу выдержать пытку, и какой сильной она может быть. Мне никогда никто не доставлял физической боли, и было очень сложно судить, насколько я могу быть в этом сильна. Всю свою короткую жизнь я жила окружённой любовью родных и друзей, и даже не представляла, насколько злой и жестокой будет моя судьба... Я, как и множество моих друзей – ведуний и ведунов – не могла увидеть свою судьбу. Наверное, это было от нас закрыто, чтобы мы не пытались изменить свою жизнь. А возможно, ещё и потому, что мы так же, как все остальные, имели своим долгом прожить то, что нам было суждено, не пытаясь уйти раньше, видя какой-нибудь ужас, предназначенный почему-то нашей суровой судьбой...

И вот пришёл день, когда у меня не оставалось выбора. Вернее, выбор был. И я выбрала это сама. Теперь оставалось лишь выдержать то, что предстоит, и каким-то образом выстоять, сумев не сломаться...

Караффа наконец-то остановился перед одной из дверей, и мы вошли. Холодный, леденящий душу ужас сковал меня с головы до ног!.. Это был настоящий Ад, если такой мог существовать на Земле! Это торжествовало зверство, не поддающееся пониманию нормального человека... У меня почти что остановилось сердце.

Вся комната была залита человеческой кровью... Люди висели, сидели, лежали на ужасающих пыточных «инструментах», значения которых я даже не в состоянии была себе представить. Несколько, совершенно спокойных, измазанных кровью человек, не спеша занимались своей «работой», не испытывая при этом, видимо, никакой жалости, никаких угрызений совести, ни каких-либо малейших человеческих чувств... В комнате пахло палёным мясом, кровью и смертью. Полуживые люди стонали, плакали, кричали... а у некоторых уже не оставалось сил даже кричать. Они просто хрипели, не отзываясь на пытки, будто тряпичные куклы, которых судьба милостиво лишила каких-либо чувств...

Меня изнутри взорвало! Я даже на мгновение забыла, что очень скоро стану одной из них... Вся моя бушующая сила вдруг выплеснулась наружу, и... пыточная комната перестала существовать... Остались только голые, залитые кровью стены и страшные, леденящие душу «инструменты» пыток... Все находившиеся там люди – и палачи и их жертвы – бесследно исчезли.

Караффа стоял бледный, как сама смерть, и смотрел на меня, не отрываясь, пронизывая своими жуткими чёрными глазами, в которых плескалась з лоба, осуждение, удивление, и даже какой-то странный, необъяснимый восторг... Он хранил гробовое молчание. И всю его внутреннюю борьбу отражало только лицо. Сам он был неподвижным, точно статуя... Он что-то решал.

Мне было искренне жаль, ушедших в «другую жизнь», так зверски замученных, и наверняка невиновных, людей. Но я была абсолютно уверена в том, что для них моё неожиданное вмешательство явилось избавлением от всех ужасающих, бесчеловечных мук. Я видела, как уходили в другую жизнь их чистые, светлые души, и в моём застывшем сердце плакала печаль... Это был первый раз за долгие годы моей сложной «ведьминой практики», когда я отняла драгоценную человеческую жизнь... И оставалось только надеяться, что там, в том другом, чистом и ласковом мире, они обретут покой.

Караффа болезненно всматривался в моё лицо, будто желая узнать, что побудило меня так поступить, зная, что, по малейшему мановению его «светлейшей» руки, я тут же займу место «ушедших», и возможно, буду очень жестоко за это платить. Но я не раскаивалась... Я ликовала! Что хотя бы кому-то с моей помощью удалось спастись из его грязных лап. И наверняка моё лицо ему что-то сказало, так как в следующее мгновение Караффа судорожно схватил меня за руку и потащил к другой двери...

– Что ж, надеюсь Вам это понравиться, мадонна! – и резко втолкнул меня внутрь...

А там... подвешенный на стене, как на распятии, висел мой любимый Джироламо... Мой ласковый и добрый муж... Не было такой боли, и такого у жаса, который не полоснул бы в этот миг моё истерзанное сердце!.. Я не могла поверить в увиденное. Моя душа отказывалась это принимать, и я беспомощно закрыла глаза.

– Ну что Вы, милая Изидора! Вам придётся смотреть наш маленький спектакль! – угрожающе-ласково произнёс Караффа. – И боюсь, что придётся смотреть до конца!..

Так вот, что придумал этот безжалостный и непредсказуемый «святейший» зверь! Он побоялся, что я не сломаюсь, и решил ломать меня муками моих любимых и родных!.. Анна!!! О боги – Анна!.. В моём истерзанном мозге вспыхнула кровавая вспышка – следующей могла стать моя бедная маленькая дочь!

Я попыталась взять себя в руки, чтобы не дать Караффе почувствовать полного удовлетворения этой грязной победой. А ещё, чтобы он не подумал, что ему удалось хоть чуточку меня сломать, и он не стал бы употреблять этот «успешный» метод на других членах моей несчастной семьи...

– Опомнитесь, Ваше святейшество, что Вы творите!.. – в ужасе воскликнула я. – Вы ведь знаете, что мой муж никогда ничего против церкви не сделал! Как же такое возможно?! Как Вы можете заставлять невиновных платить за ошибки, которых они не совершали?!

Я прекрасно понимала, что это был всего лишь пустой разговор, и что он ничего не даст, и Караффа тоже это прекрасно знал...

– Ну что Вы, мадонна, ваш муж очень для нас интересен! – язвительно улыбнулся «великий инквизитор». – Вы ведь не сможете отрицать, что Ваш дорогой Джироламо занимался весьма опасной практикой, которая зовётся анатомией?.. И не входит ли в эту греховную практику такое действо, как копание в мёртвых человеческих телах?...

– Но это ведь наука, Ваше святейшество!!! Это новая ветвь медицины! Она помогает будущим врачам лучше понять человеческое тело, чтобы было легче лечить больных. Разве же церковь уже запрещает и врачей?!..

– Врачам, которые от Бога, не нужно подобное «сатанинское действо»! – гневно вскричал Караффа. – Человек умрёт, если так решил Господь, так что, лучше бы Ваши «горе-врачи» заботились о его грешной душе!

– Ну, о душе, как я вижу, весьма усиленно «заботится» церковь!.. В скором времени, думаю, у врачей вообще работы не останется... – не выдержала я.

Я знала, что мои ответы его бесили, но ничего не могла с собой поделать. Моя раненая душа кричала... Я понимала, что, как бы я ни старалась быть «примерной», моего бедного Джироламо мне не спасти. У Караффы был на него какой-то свой ужасающий план, и он не собирался от него отступать, лишая себя такого великого удовольствия...

– Садитесь, Изидора, в ногах правды нет! Сейчас Вы увидите, что слухи об инквизиции не являются сказками... Идёт война. И наша любимая церковь нуждается в защите. А я, как Вы знаете, самый верный из её сыновей...

Я удивлённо на него уставилась, подумав, что Караффа понемногу реально становится сумасшедшим...

– Какую войну Вы имеете в виду, Ваше святейшество?..

– Ту, которая идёт вокруг всех нас изо дня в день!!! – почему-то вдруг взбесившись, вскричал Папа. – Которая очищает Землю от таких, как Вы! Ересь не должна существовать! И пока я жив, я буду истреблять это в любом проявлении – будь это книги, картины, или просто живые люди!..

– Ну, что касается книг, об этом у меня, с Вашей «светлой» помощью, сложилось весьма определённое мнение. Только оно как-то никак не совмещается с Вашим «священным» долгом, о котором Вы говорите, Святейшество...

Я не знала, что сказать, чем его занять, как остановить, только бы не начинался этот страшный, как он его назвал, «спектакль»!.. Но «великий инквизитор» прекрасно понимал, что я всего лишь, в ужасе от предстоящего, пытаюсь затянуть время. Он был великолепным психологом и не разрешил мне продолжать мою наивную игру.

– Начинайте! – махнул рукой одному из мучителей Караффа, и спокойно уселся в кресле... Я зажмурилась.

Послышался запах палёного мяса, Джироламо дико закричал.

– Я же Вам сказал, откройте глаза, Изидора!!! – в бешенстве заорал мучитель. – Вы должны насладиться истреблением ЕРЕСИ так же, как наслаждаюсь этим я! Это долг каждого верного христианина. Правда, я забыл с кем имею дело... Вы ведь не являетесь христианкой, Вы – ВЕДЬМА!

– Ваше святейшество, Вы прекрасно владеете латынью... В таком случае Вы должны знать, что слово «HАERESIS» по латыни означает ВЫБОР или АЛЬТЕРНАТИВА? Как же Вам удаётся совмещать два столь несовместимых понятия?.. Что-то не видно чтобы Вы оставляли кому-то право свободного выбора! Или хотя бы уж малейшую альтернативу?.. – горько воскликнула я. – Человек ДОЛЖЕН иметь право верить в то, к чему тянется его душа. Вы не можете ЗАСТАВИТЬ человека верить, так как вера идёт от сердца, а не от палача!..

Караффа минуту удивлённо разглядывал меня, как будто перед ним стояло какое-то невиданное животное... Потом, стряхнув с себя оцепенение, тихо сказал:

– Вы намного опаснее, чем я думал, мадонна. Вы не только слишком красивы, Вы также слишком умны. Вы не должны существовать за пределами этих стен... Или не должны существовать вообще, – и уже обернувшись к палачу, – Продолжай!

Крики Джироламо проникали в самые глубокие уголки моей умирающей души и, взрываясь там ужасающей болью, рвали её на части... Я не знала, сколько Караффа намеревался мучить его, перед тем, как уничтожить. Время ползло нескончаемо медленно, заставляя меня тысячу раз умирать... Но почему-то, несмотря ни на что, я всё ещё оставалась живой. И всё ещё наблюдала... Страшные пытки заменялись пытками пострашней. Этому не было конца... От прижиганий огнём перешли к дроблению костей... А когда закончили и это, начали уродовать плоть. Джироламо медленно умирал. И никто не объяснил ему – за что, никто не счёл нужным хотя бы что-то сказать. Его просто-напросто методично медленно убивали на моих глазах, чтобы заставить меня делать то, что желал от меня новоизбранный глава святой христианской церкви... Я пыталась мысленно говорить с Джироламо, зная, что уже не удастся что-то по-другому ему сказать. Я хотела проститься... Но он не слышал. Он был далеко, спасая свою душу от нечеловеческой боли, и никакие мои старания не помогали... Я посылала ему свою любовь, стараясь окутать ею его истерзанное тело и хоть как-то уменьшить эти нечеловеческие страдания. Но Джироламо лишь смотрел на меня помутневшими от боли глазами, будто цеплялся за единственную тончайшую ниточку, связывающую его с этим жестоким, но таким дорогим ему, и уже ускользавшим от него миром...

Караффа бесился. Он никак не мог понять, почему я оставалась спокойной, так как прекрасно знал, что своего мужа я очень и очень любила. «Святейший» Папа горел желанием меня уничтожить... Но не физически. Он хотел всего лишь растоптать мою душу, чтобы полностью подчинить моё сердце и ум своим странным и необъяснимым желаниям. Видя, что мы с Джироламо не спускаем друг с друга глаз, Караффа не выдержал – он заорал на палача, приказывая выжечь моему мужу его чудесные глаза...

Мы со Стеллой застыли... Это было слишком ужасно, чтобы наши детские сердца, какими бы закалёнными они не являлись, смогли это принять... Бесчеловечность и ужас происходящего пригвоздили нас на месте, не позволяя дышать. Этого не могло происходить на Земле!!! Просто не могло! Но бесконечная тоска в золотых глазах Изидоры нам кричала – могло!!! Ещё как могло!.. И мы лишь бессильно наблюдали дальше, не решаясь вмешиваться, задавая какие-нибудь глупые вопросы.

На какое-то мгновение, моя душа упала на колени, прося пощады... Караффа, сразу же это почувствовав, удивлённо впился в меня горящими глазами, не веря в свою победу. Но тут же понял, что слишком быстро обрадовался... Сделав над собой невероятное усилие и собрав всю свою ненависть, я взглянула прямо ему в глаза... Караффа отшатнулся, получив сильнейший мысленный удар. На секунду в его чёрных глазах промелькнул испуг. Но так же быстро исчез, как и появился... Он был на редкость сильным и волевым человеком, который восхитил бы, если бы не был до такой степени ужасным...

Моё сердце сжалось в дурном предчувствии... И тут же, получив одобрительный кивок от Караффы, палач, как мясник, спокойно нанёс прямо в сердце беспомощной жертвы точный удар... Мой любимый муж, мой нежный Джироламо перестал существовать... Его добрая душа улетела туда, где не было боли, где было всегда спокойно и светло... Но я знала, что он будет ждать меня и там, когда бы я не пришла.

Небо обрушилось, извергая потоки нечеловеческой боли. Лютая ненависть, поднимаясь в моей душе, крушила преграды, пытаясь вырваться наружу... Вдруг, запрокинув голову, я взвыла неистовым криком раненного зверя, возводя к небу непослушные руки. А из моих светящихся ладоней выплеснулась прямо в Караффу «магия смерти», которой учила меня когда-то моя умершая мать. Магия струилась, окутывая его худое тело облаком голубого сияния. Свечи в подвале погасли, густая непроглядная темнота, казалось, поглотила нашу жизнь... И только Караффа всё ещё светился призрачным бело-голубым светом. На какую-то долю секунды я увидела его расширенные злобой глаза, в которых плескалась моя смерть... С ним ничего не происходило!.. Это было абсолютно невероятным! Ударь я любого обычного человека «магией смерти», он не прожил бы и секунды! Караффа же был живым и здоровым, несмотря на испепеляющий его жизнь удар. И только вокруг его обычной золотисто-красной защиты, теперь змеями вились вспыхивающие синеватые молнии... Я не могла поверить своим глазам.

– Так-так!.. Мадонна Изидора пошла в атаку! – прозвучал в темноте его насмешливый голос. – Ну что ж, во всяком случае, это уже становится интереснее. Не беспокойтесь, дорогая Изидора, у нас с Вами будет ещё множество забавных минут! Это я могу обещать Вам.

Исчезнувший палач вернулся, внося в подвал зажжённую свечу. На стене висело окровавленное тело мёртвого Джироламо... Моя истерзанная душа взвыла, снова видя эту горестную картину. Но, ни за что на свете, я не собиралась показывать Караффе своих слёз! Ни за что!!! Он был зверем, любившим запах крови... Но на этот раз это была очень дорогая мне кровь. И я не собиралась давать этому хищнику ещё большее удовольствие – я не оплакивала моего любимого Джироламо у него на глазах, надеясь, что на это у меня будет достаточно времени, когда он уйдёт...

– Убери это! – резко приказал палачу Караффа, показывая на мёртвое тело.

– Подождите!!! Разве я не имею права даже проститься с ним?! – возмущённо воскликнула я. – В этом не может мне отказать даже церковь! Вернее, именно церковь должна оказать мне эту милость! Не она ли призывает к милосердию? Хотя со стороны святейшего Папы, как я понимаю, этого милосердия нам не видать!

– Церковь Вам ничего не должна, Изидора. Вы колдунья, и как раз-то на Вас её милосердие не простирается! – совершенно спокойно произнёс Караффа. – Вашему мужу уже не поможет Ваш плачь! Идите лучше подумайте, как стать сговорчивее, тем же самым не заставляя более себя и других так сильно страдать.

Он удалился, как ни в чём не бывало, будто и не прерывал только что чью-то драгоценную жизнь, будто на душе у него всё было просто и хорошо... Если душа, как таковая, была у него вообще.

Меня вернули в мои покои, так и не разрешив отдать умершему мужу последнюю дань.

Сердце стыло в отчаянии и печали, судорожно цепляясь за крохотную надежду, что, возможно, Джироламо был первым и последним из моей несчастной семьи, кого этот изверг в папской сутане заставил страдать, и у которого он так просто и развлекаясь отобрал жизнь. Я знала, что ни смерть моего отца, и уж тем более – смерть Анны, я, вероятнее всего, не смогу пережить. Но меня ещё более пугало то, что я понимала – Караффа тоже это знал... И я ломала голову, составляя планы один фантастичнее другого. Но надежда уцелеть хотя бы на ближайшее время, чтобы попытаться помочь своим родным, таяла, как дым.

Прошла неделя, Караффа всё ещё не появлялся. Возможно, ему (так же, как и мне!) нужно было время, чтобы обдумать свой следующий шаг. А возможно его отвлекли какие-то другие обязанности. Хотя в последнее мне верилось с трудом. Да, он был Римским Папой... Но в то же время, он ещё был и невероятно азартным игроком, пропустить интересную партию для которого, было свыше его сил. А игра со мной в «кошки-мышки» доставляла ему, я думаю, истинное удовольствие...

Поэтому я изо всех сил старалась успокоиться и найти в своей измученной голове хотя бы какую-то «умную» мысль, которая помогла бы мне сосредоточиться на нашей неравной «войне», из которой, в реальности, у меня не остава-лось никакой надежды выйти победительницей... Но я всё равно не сдавалась, так как для меня «сдавшийся человек» был намного хуже, чем мёртвый человек. И так как я пока что была живой, это означало – я всё ещё могла бороться, даже если моя душа уже медленно умирала... Мне надо было хоть сколько-то продержаться, чтобы успеть уничтожить эту смертельно-опасную гадюку, коей являлся Караффа... Теперь у меня уже не оставалось никаких сомнений в том, что я смогу его убить, если только представится такая возможность. Только вот, как это сделать, я пока что не имела ни малейшего понятия. Как я только что печально убедилась на собственном опыте – моим «обычным» способом Караффу уничтожить было нельзя. Значит, приходилось искать что-то другое, а вот времени для этого у меня, к сожалению, почти что не оставалось.

Ещё я всё время думала о Джироламо... Он всегда был моей тёплой защитной «стеной», за которой я чувствовала себя надёжно и защищённо... Но теперь её больше не было... И заменить её было нечем. Джироламо был самым верным и самым ласковым мужем на свете, без которого очень важная часть моего мира померкла, став пустой и холодной. Моя жизнь постепенно заполнялась печалью, тоской и ненавистью... Желанием мстить Караффе, забывая про себя и про то, как мала была моя сила по сравнению с ним ... Горе меня ослепляло, оно погру-жало меня в бездну отчаяния, выбраться из которой я могла, только его победив.

Караффа вернулся в мою жизнь примерно через две недели, в раннее солнечное утро, очень уверенный в себе, свежий и счастливый, и войдя в комнату, радостно произнёс:

– У меня для Вас сюрприз, мадонна Изидора! Думаю, он Вам очень понравится.

Меня сразу же прошибло холодным потом – я знала его «сюрпризы», они хорошо не кончались...

Как будто прочитав мои мысли, Караффа добавил:

– Это, правда, приятный сюрприз, я Вам обещаю. Вы сейчас увидите это сами!

Дверь открылась. А в неё, осторожно оглядываясь, вошла хрупкая высокая девочка... Ужас и радость на секунду сковали меня, не давая пошевелиться... Это была моя дочь, моя маленькая Анна!!!.. Правда, маленькой теперь её называть было уже трудновато, так как за эти два года она сильно вытянулась и повзрослела, став ещё красивее и ещё милей...

Моё сердце с криком рванулось к ней, чуть ли не вылетая из груди!.. Но спешить было нельзя. Я не знала, что задумал на этот раз непредсказуемый Караффа. Поэтому, надо было держаться очень спокойно, что было почти что выше моих человеческих сил. И только боязнь сделать непоправимую ошибку сдерживала мои ураганом рвавшиеся наружу бушующие эмоции. Счастье, ужас, дикая радость и страх потери одновременно рвали меня на части!.. Караффа довольно улыбался произведённым эффектом... что тут же заставило меня внутри содрогнуться. Я не смела даже подумать, что может последовать дальше... И знала, что, случись что-то ужасное, желание защитить Анну может оказаться слишком сильным, чтобы противиться Караффе... и я панически боялась, что не смогу отказать ему, чтобы он за это не попросил.

Но, к моему величайшему удивлению, его «сюрприз» оказался настоящим сюрпризом!..

– Рады ли Вы видеть дочь, мадонна Изидора? – широко улыбаясь, спросил Караффа.

– Всё зависит от того, что за этим последует, Ваше святейшество... – осторожно ответила я. – Но, конечно же, я несказанно рада!

– Что ж, наслаждайтесь встречей, я заберу её через час. Вас никто не будет беспокоить. А потом я зайду за ней. Она отправится в монастырь – думаю, это лучшее место для такой одарённой девочки, какой является Ваша дочь.

– Монастырь?!! Но она никогда не была верующей, Ваше святейшество, она потомственная Ведьма, и ничто на свете не заставит её быть другой. Это то, кто она есть, и она никогда не сможет измениться. Даже если Вы её уничтожите, она всё равно останется Ведьмой! Так же, как я и моя мать. Вы не сможете сделать из неё верующую!

– Какое же Вы дитя, мадонна Изидора!.. – искренне рассмеялся Караффа. – Никто не собирается делать из неё «верующую». Думаю, она может прекрасно послужить нашей святой церкви, оставаясь именно тем, кто она есть. А воз-можно даже и больше. У меня на Вашу дочь далеко идущие планы...

– Что Вы имеете в виду, ваше святейшество? И причём здесь всё-таки монастырь? – застывшими губами прошептала я.

Меня трясло. Всё это не укладывалось в голове, и я пока что ничего не понимала, только чувствовала, что Караффа говорит правду. Одно лишь меня пугало до полусмерти – какие такие «далекоидущие» планы у этого страшного человека могли быть на мою бедную девочку?!..

– Успокойтесь, Изидора, и перестаньте ждать от меня всё время чего-то ужасного! Вы провоцируете судьбу, знаете ли... Дело в том, что монастырь, о котором я говорю, очень непростой... И за пределами его стен, о нём не знает почти ни одна душа. Это монастырь исключительно для Ведунов и Ведьм. И он стоит уже тысячи лет. Я был там несколько раз. Я учился там... Но, к сожалению, не нашёл, что искал. Они отвергли меня... – Караффа на мгновение задумался и, к моему удивлению, вдруг стал очень печальным. – Но я уверен, что Анна понравится им. И ещё я уверен, что им будет чему научить Вашу талантливую дочь, Изидора.

– Не говорите ли Вы про Мэтэору*, Ваше святейшество? – заранее зная ответ, всё же спросила я.

От удивления брови Караффы поползли на лоб. Видимо он никак не ожидал, что я об этом слыхала...

– Вы знаете их? Вы там бывали?!..

– Нет, там бывал мой отец, Ваше святейшество. Но он потом многому научил меня (позже я дико пожалела, что сообщила ему это...). Чему Вы хотите обучать там мою дочь, святейшество?! И зачем?.. Ведь для того, чтобы объявить её Ведьмой, у Вас уже сейчас достаточно доказательств. Всё равно ведь позже Вы попытаетесь сжечь её, как всех остальных, не так ли?!..

Караффа опять улыбнулся...

– Почему Вы уцепились за эту глупую мысль, мадонна? Я не собираюсь причинять никакого вреда Вашей милой дочери! Она ещё сможет великолепно послужить нам! Я очень долго искал Ведунью, которая ещё совсем дитя, чтобы научить её всему, что знают «монахи» в Мэтэоре. И чтобы она потом помогала мне в поисках колдунов и ведьм, таких, какой была когда-то она сама. Только тогда она уже будет ведьмой от Бога.

Караффа не казался сумасшедшим, он БЫЛ им... Иначе нельзя было при-нять то, что он говорил сейчас! Это не было нормальным, и поэтому ещё больше страшило меня.

– Простите, если я что-то не так поняла, Ваше святейшество... Но разве же могут быть Ведьмы от Бога?!..

– Ну, конечно же, Изидора! – искренне поражаясь моему «невежеству», засмеялся Караффа. – Если она будет использовать своё знание и умение во имя церкви, это будет приходить к ней уже от Бога, так как она будет творить во имя Его! Неужели Вам это не понятно?..

Нет, мне не было понятно!.. И говорил это человек с совершенно больным воображением, который, к тому же, искренне верил в то, о чём говорил!.. Он был невероятно опасным в своём сумасшествии и, к тому же, имел неограниченную власть. Его фанатизм переходил все границы, и кто-то должен был его остановить.

– Если Вы знаете, как заставить нас служить церкви, почему же тогда Вы сжигаете нас?!.. – рискнула спросить я. – Ведь то, чем мы обладаем, нельзя приобрести ни за какие деньги. Почему же Вы не цените это? Почему продолжаете уничтожать нас? Если Вы хотели научиться чему-то, почему не попросите научить Вас?..

– Потому, что бесполезно пробовать изменить то, что уже мыслит, мадонна. Я не могу изменить ни Вас, ни Вам подобных... Я могу лишь испугать Вас. Или убить. Но это не даст мне того, о чём я так долго мечтал. Анна же ещё совсем мала, и её можно научить любви к Господу, не отнимая при этом её удивительный Дар. Вам же это делать бесполезно, так как, даже если Вы поклянётесь мне вере в Него – я не поверю Вам.

– И Вы будете совершенно правы, Ваше святейшество, – спокойно сказала я.

Караффа поднялся, собираясь уходить.

– Всего один вопрос, и я очень прошу Вас ответить на него... если можете. Ваша защита, она из этого же монастыря?

– Так же, как и Ваша молодость, Изидора... – улыбнулся Караффа. – Я вернусь через час.

Значит, я была права – свою странную «непробиваемую» защиту он получил именно там, в Мэтэоре!!! Но почему же тогда её не знал мой отец?! Или Караффа был там намного позже? И тут вдруг меня осенила ещё одна мысль!.. Молодость!!! Вот чего добивался, но не получил Караффа! Видимо он был наслышан о том, сколько живут и как уходят из «физической» жизни настоящие Ведьмы и Ведуны. И ему дико захотелось получить это для себя... чтобы успеть пережечь оставшуюся «непослушную» половину существующей Европы, а потом властвовать над оставшимися, изображая «святого праведника», милостиво сошедшего на «грешную» землю, чтобы спасать наши «пропащие души».

Это было правдой – мы могли жить долго. Даже слишком долго... И «ухо-дили», когда по-настоящему уставали жить, или считали, что не могли более никому помочь. Секрет долголетия передавался от родителей – к детям, потом – внукам, и так далее, пока оставался в семье хоть один исключительно одарённый ребёнок, который мог его перенять... Но давалось бессмертие не каждому потомственному Ведуну или Ведьме. Оно требовало особых качеств, которых, к сожалению, удостаивались не все одарённые потомки. Это зависело от силы духа, чистоты сердца, «подвижности» тела, и самое главное – от высоты уровня их души ... ну и многого ещё другого. И я думаю, это было правильно. Потому что тем, кто жаждал научиться всему, что умели мы – настоящие Ведуны – простой человеческой жизни на это, к сожалению, не хватало. Ну, а тем, которые не хотели знать так много – длинная жизнь и не была нужна. Поэтому такой жёсткий отбор, думаю, являлся абсолютно правильным. И Караффа хотел того же. Он считал себя достойным...

У меня зашевелились волосы, когда я только подумала о том, что бы мог натворить на Земле этот злой человек, если бы жил так же долго!..

Но все эти тревоги можно было оставить на потом. А пока – здесь находилась Анна!.. И всё остальное не имело никакого значения. Я обернулась – она стояла, не сводя с меня своих огромных лучистых глаз!.. И я в то же мгно-вение забыла и про Караффу, и про монастырь, да и обо всём остальном на свете!.. Кинувшись в мои раскрытые объятия, моя бедная малышка застыла, без конца повторяя только одно-единственное слово: «Мама, мамочка, мама…».

Я гладила её длинные шелковистые волосы, вдыхая их новый, незнакомый мне аромат и прижимая к себе её хрупкое худенькое тельце, готова была умереть прямо сейчас, только бы не прерывалось это чудесное мгновение...

Анна судорожно жалась ко мне, крепко цепляясь за меня худыми ручонками, как бы желая раствориться, спрятаться во мне от ставшего вдруг таким чудовищным и незнакомым мира... который был для неё когда-то светлым и добрым, и таким родным!..

За что нам был дан этот ужас?!.. Что мы свершили такое, чтобы заслужить всю эту боль?.. Ответов на это не было... Да наверное и не могло было быть.

Я до потери сознания боялась за свою бедную малышку!.. Даже при её раннем возрасте, Анна была очень сильной и яркой личностью. Она никогда не шла на компромиссы и никогда не сдавалась, борясь до конца, несмотря на обстоятельства. И ничего не боялась...

«Бояться чего-то – значит принимать возможность поражения. Не допускай страх в своё сердце, родная» – Анна хорошо усвоила уроки своего отца...

И теперь, видя её, возможно, в последний раз, я должна была успеть научить её обратному – «не идти напролом» тогда, когда от этого зависела её жизнь. Это никогда не являлось одним из моих жизненных «законов». Я научилась этому только сейчас, наблюдая, как в жутком подвале Караффы уходил из жизни её светлый и гордый отец... Анна была последней Ведуньей в нашей семье, и она должна была выжить, во что бы то ни стало, чтобы успеть родить сына или дочь, которые продолжили бы то, что так бережно хранила столетиями наша семья. Она должна была выжить. Любой ценой... Кроме предательства.

– Мамочка, пожалуйста, не оставляй меня с ним!.. Он очень плохой! Я вижу его. Он страшный!

– Ты... – что?!! Ты можешь видеть его?! – Анна испуганно кивнула. Видимо я была настолько ошарашенной, что своим видом напугала её. – А можешь ли ты пройти сквозь его защиту?..

Анна опять кивнула. Я стояла, совершенно потрясённой, не в состоянии понять – КАК она могла это сделать??? Но это сейчас не было важно. Важно было лишь то, что хотя бы кто-то из нас мог «видеть» его. А это означало – возможно, и победить его.

– Ты можешь посмотреть его будущее? Можешь?! Скажи мне, солнце моё, уничтожим ли мы его?!.. Скажи мне, Аннушка!

Меня трясло от волнения – я жаждала слышать, что Караффа умрёт, мечтала видеть его поверженным!!! О, как же я мечтала об этом!.. Сколько дней и ночей я составляла фантастические планы, один сумасшедшее другого, чтобы только очистить землю от этой кровожадной гадюки!.. Но ничего не получалось, я не могла «читать» его чёрную душу. И вот теперь это произошло – моя малышка могла видеть Караффу! У меня появилась надежда. Мы могли уничтожить его вдвоём, объединив свои «ведьмины» силы!

Но я обрадовалась слишком рано... Легко прочитав мои, бушующие радостью мысли, Анна грустно покачала головкой:

– Мы не победим его, мама... Это он уничтожит всех нас. Он уничтожит очень многих, как мы. От него не будет спасения. Прости меня, мама... – по худым щёчкам Анны катились горькие, горячие слёзы.

– Ну что ты, родная моя, что ты... Это ведь не твоя вина, если ты видишь не то, что нам хочется! Успокойся, солнце моё. Мы ведь не опускаем руки, правда, же?

Анна кивнула.

– Слушай меня, девочка...– легко встряхнув дочку за хрупкие плечики, как можно ласковее прошептала я. – Ты должна быть очень сильной, запомни! У нас нет другого выбора – мы всё равно будем бороться, только уже другими силами. Ты пойдёшь в этот монастырь. Если я не ошибаюсь, там живут чудесные люди. Они – такие как мы. Только наверно ещё сильнее. Тебе будет хорошо с ними. А за это время я придумаю, как нам уйти от этого человека, от Папы... Я обязательно что-то придумаю. Ты ведь веришь мне, правда?

Малышка опять кивнула. Её чудесные большие глаза утопали в озёрах слёз, выливая целые потоки... Но Анна плакала молча... горькими, тяжёлыми, взрослыми слезами. Ей было очень страшно. И очень одиноко. И я не могла быть ря-дом с ней, чтобы её успокоить...

Земля уходила у меня из под ног. Я упала на колени, обхватив руками свою милую девочку, ища в ней покоя. Она была глотком живой воды, по которому плакала моя измученная одиночеством и болью душа! Теперь уже Анна нежно гладила мою уставшую голову своей маленькой ладошкой, что-то тихо нашёптывая и успокаивая. Наверное, мы выглядели очень грустной парой, пытавшейся «облегчить» друг для друга хоть на мгновение, нашу исковерканную жизнь...

– Я видела отца... Я видела, как он умирал... Это было так больно, мама. Он уничтожит нас всех, этот страшный человек... Что мы сделали ему, мамочка? Что он хочет от нас?..

Анна была не по-детски серьёзной, и мне тут же захотелось её успокоить, сказать, что это «неправда» и что «всё обязательно будет хорошо», сказать, что я спасу её! Но это было бы ложью, и мы обе знали это.

– Не знаю, родная моя... Думаю, мы просто случайно встали на его пути, а он из тех, кто сметает любые препятствия, когда они мешают ему... И ещё... Мне кажется, мы знаем и имеем то, за что Папа готов отдать очень многое, включая даже свою бессмертную душу, только бы получить.

– Что же такое он хочет, мамочка?! – удивлённо подняла на меня свои влажные от слёз глаза Анна.

– Бессмертие, милая... Всего лишь бессмертие. Но он, к сожалению, не понимает, что оно не даётся просто из-за того, что кто-то этого хочет. Оно даётся, когда человек этого стоит, когда он ВЕДАЕТ то, что не дано другим, и использует это во благо остальным, достойным людям... Когда Земля становится лучше оттого, что этот человек живёт на ней.

– А зачем оно ему, мама? Ведь бессмертие – когда человек должен жить очень долго? А это очень непросто, правда? Даже за свою короткую жизнь каждый делает много ошибок, которые потом пытается искупить или исправить, но не может... Почему же он думает, что ему должно быть дозволенно совершить их ещё больше?..

Анна потрясала меня!.. Когда же это моя маленькая дочь научилась мыслить совершенно по-взрослому?.. Правда, жизнь не была с ней слишком милостивой или мягкой, но, тем не менее, взрослела Анна очень быстро, что меня радовало и настораживало одновременно... Я радовалась, что с каждым днём она становится всё сильней, и в то же время боялась, что очень скоро она станет слишком самостоятельной и независимой. И мне уже придётся весьма сложно, если понадобится, её в чём-то переубедить. Она всегда очень серьёзно относилась к своим «обязанностям» Ведуньи, всем сердцем любя жизнь и людей, и чувствуя себя очень гордой тем, что когда-нибудь сможет помогать им стать счастливее, а их душам – чище и красивей.

И вот теперь Анна впервые встретилась с настоящим Злом... Которое безжалостно ворвалось в её очень хрупкую ещё жизнь, уничтожая горячо любимого отца, забирая меня, и грозя стать жутью для неё самой... И я не была уверена, хватит ли ей сил бороться со всем одной в случае, если от руки Караффы погибнет вся её семья?..

Отпущенный нам час пролетел слишком быстро. На пороге, улыбаясь, стоял Караффа...

Я в последний раз прижала к груди мою любимую девочку, зная, что не увижу её теперь очень долго, а может даже и никогда... Анна уезжала в неизвестное, и я могла надеяться только лишь на то, что Караффа по-настоящему хотел её учить для своих сумасшедших целей и в таком случае, хоть на какое-то время ей ничто не грозит. Пока она будет находиться в Мэтэоре.

– Вы насладились общением, мадонна? – деланно искренне спросил Караффа.

– Благодарю Вас, Ваше святейшество. Да, конечно же. Хотя, я бы предпочитала сама растить свою дочь, как это принято в нормальном мире, а не отдавать её в руки неизвестным, только потому, что Вы имеете на неё какой-то свой план. Не хватит ли боли для одной семьи, Вы не находите?

– Ну, это смотря для какой, Изидора! – улыбнулся Караффа. – Опять же, есть «семья» и СЕМЬЯ... И Ваша, к сожалению, принадлежит ко второй категории... Вы слишком сильны и ценны, чтобы просто так жить, не платя за свои возможности. Запомните, моя «великая Ведьма», всё в этой жизни имеет свою цену, и за всё приходится платить, вне зависимости от того, нравится Вам это или нет... И уж Вам, к сожалению, придётся платить очень дорого. Но не будем говорить о плохом сегодня! Вы ведь провели чудесное время, не так ли? До встречи, мадонна. Я обещаю Вам, она будет очень скоро.

Я застыла... Как же знакомы были мне эти слова!.. Эта горькая правда так часто сопровождала меня в моей, коротенькой ещё, жизни, что я не могла поверить – слышу их от кого-то ещё!.. Наверное, это и впрямь было верно, что платить приходилось всем, только не все шли на это добровольно... И ещё иногда эта плата являлась слишком дорогой...

Стелла удивлённо вглядывалась в моё лицо, видимо заметив моё странное замешательство. Но я тут же показала ей, что «всё в порядке, всё хорошо», и, замолчавшая на мгновение, Изидора, продолжала свой прерванный рассказ.

Караффа удалился, уводя мою дорогую малышку. Окружающий мир померк, а моё опустошённое сердце капля за каплей медленно заполнялось чёрной, беспросветной тоской. Будущее казалось зловещим. В нём не было никакой надежды, не было привычной уверенности в том, что, как бы сейчас не было трудно, но в конце концов всё как-нибудь образуется, и обязательно будет всё хорошо.

Я прекрасно знала – хорошо не будет... У нас никогда не будет «сказки со счастливым концом»...

Даже не заметив, что уже вечерело, я всё ещё сидела у окна, наблюдая за суетившимися на крыше воробьями и думала свои печальные думы. Выхода не было. Караффа дирижировал этим «спектаклем», и именно ОН решал, когда оборвётся чья-либо жизнь. Я не в силах была противостоять его козням, даже если и могла теперь с помощью Анны их предусмотреть. Настоящее меня пугало и заставляло ещё яростнее искать хотя бы малейший выход из положения, чтобы как-то разорвать этот жуткий «капкан», поймавший наши истерзанные жизни.

Неожиданно прямо передо мной воздух засверкал зеленоватым светом. Я насторожилась, ожидая новый «сюрприз» Караффы... Но ничего плохого вроде бы не происходило. Зелёная энергия всё сгущалась, понемногу превращаясь в высокую человеческую фигуру. Через несколько секунд передо мной стоял очень приятный, молодой незнакомый человек... Он был одет в странную, снежно-белую «тунику», подпоясанную ярко-красным широким поясом. Серые глаза незнакомца светились добром и приглашали верить ему, даже ещё не зная его. И я поверила... Почувствовав это, человек заговорил.

– Здравствуй, Изидора. Меня зовут Север. Я знаю, ты не помнишь меня.

– Кто ты, Север?.. И почему я должна тебя помнить? Значит ли это, что я встречала тебя?

Ощущение было очень странным – будто пытаешься вспомнить то, чего никогда не было... но чувствуешь, что ты откуда-то всё это очень хорошо знаешь.

– Ты была ещё слишком маленькой, чтобы помнить меня. Твой отец когда-то привёз тебя к нам. Я из Мэтэоры...

– Но я никогда не была там! Или ты хочешь сказать, что он просто мне никогда об этом не говорил?!.. – удивлённо воскликнула я.

Незнакомец улыбался, и от его улыбки мне почему-то вдруг стало очень тепло и спокойно, как будто я вдруг нашла своего давно потерянного старого доброго друга... Я ему верила. Во всём, что бы он не говорил.

– Ты должна уходить, Изидора! Он уничтожит тебя. Ты не сможешь противостоять ему. Он сильнее. Вернее, сильнее то, что он получил. Это было давно.

– Ты имеешь в виду не только защиту? Кто же мог ему дать такое?..

Серые глаза погрустнели...

– Мы не давали. Дал наш Гость. Он был не отсюда. И, к сожалению, ока-зался «чёрным»...

– Но Вы ведь в и д и т е!!! Как же вы могли допустить такое?! Как Вы могли принять его в свой «священный круг»?..

– Он нашёл нас. Так же, как нашёл нас Караффа. Мы не отказываем тем, кто способен нас найти. Но обычно это никогда не бывали «опасные»... Мы сделали ошибку.

– А знаете ли Вы, какой страшной ценой платят за Вашу «ошибку» люди?!.. Знаешь ли ты, сколько жизней ушло в небытие в изуверских муках, и сколько ещё уйдёт?.. Отвечай, Север!

Меня взорвало – они называли это всего лишь ошибкой!!! Загадочный «подарок» Караффе был «ошибкой», сделавшей его почти неуязвимым! И беспомощным людям приходилось за это платить! Моему бедному мужу, и возможно, даже моей дорогой малышке, приходилось за это платить!.. А они считали это всего лишь ОШИБКОЙ???

– Прошу тебя, не злись Изидора. Этим сейчас не поможешь... Такое иногда случалось. Мы ведь не боги, мы люди... И мы тоже имеем право ошибаться. Я понимаю твою боль и твою горечь... Моя семья так же погибла из-за чьей-то ошибки. Даже более простой, чем эта. Просто на этот раз чей-то «подарок» попал в очень опасные руки. Мы попробуем как-то это исправить. Но пока не можем. Ты должна уйти. Ты не имеешь права погибнуть.

– О нет, ошибаешься Север! Я имею любое право, если оно поможет мне избавить Землю от этой гадюки! – возмущённо крикнула я.

– Не поможет. К сожалению, ничто тебе не поможет, Изидора. Уходи. Я помогу тебе вернуться домой... Ты уже прожила здесь свою Судьбу, ты можешь вернуться Домой.

– Где же есть мой Дом?.. – удивлённо спросила я.

– Это далеко... В созвездии Орион есть звезда, с чудесным именем Аста. Это и есть твой Дом, Изидора. Так же, как и мой.

Я потрясённо смотрела на него, не в состоянии поверить. Ни даже понять такую странную новость. Это не укладывалось в моей воспалённой голове ни в какую настоящую реальность и казалось, что я, как Караффа, понемногу схожу с ума... Но Север был реальным, и уж никак не казалось, чтобы он шутил. Поэтому, как-то собравшись, я уже намного спокойнее спросила:

– Как же получилось, что Караффа нашёл Вас? Разве же у него есть Дар?..

– Нет, Дара у него нет. Но у него есть Ум, который ему великолепно служит. Вот он и использовал его, чтобы нас найти. Он о нас читал в очень старой летописи, которую неизвестно, как и откуда достал. Но он знает много, верь мне. У него есть какой-то удивительный источник, из которого он черпает свои знания, но я не ведаю, откуда он, и где можно этот источник найти, чтобы обезопасить его.

– О, не беспокойся! Зато я об этом очень хорошо ведаю! Я знаю этот «источник»!.. Это его дивная библиотека, в которой старейшие рукописи хранятся в несметных количествах. Для них-то, думаю, и нужна Караффе его длинная Жизнь... – мне стало до смерти грустно и по-детски захотелось плакать... – Как же нам уничтожить его, Север?! Он не имеет права жить на земле! Он чудовище, которое унесёт миллионы жизней, если его не остановить! Что же нам делать?

– Тебе – ничего, Изидора. Ты просто должна уйти. Мы найдём способ избавиться от него. Нужно всего лишь время.

– А за это время будут гибнуть невинные люди! Нет, Север, я уйду только тогда, когда у меня не будет выбора. А пока он есть, я буду бороться. Даже если нет никакой надежды.

К Вам привезут мою дочь, береги её. Я не смогу её сберечь...

Его светящаяся фигура стала совершенно прозрачной. И начала исчезать.

– Я ещё вернусь, Изидора. – прошелестел ласковый голос.

– Прощай, Север... – так же тихо ответила я.

– Но, как же так?! – вдруг воскликнула Стелла. – Ты даже не спросила о планете, с которой пришла?!.. Неужели тебе было не интересно?! Как же так?..

Если честно, я тоже еле выдержала, чтобы не спросить Изидору о том же! Её сущность пришла извне, а она даже не поинтересовалась об этом!.. Но в какой-то мере я наверное её понимала, так как это было слишком страшное для неё время, и она смертельно боялась за тех, кого очень сильно любила, и кого всё ещё пыталась спасти. Ну, а Дом – его можно было найти и позже, когда не останется другого выбора, кроме, как только – уйти...

– Нет, милая, я не спросила не потому, что мне не было интересно. А потому, что тогда это было, не столь важно, как-то, что гибли чудесные люди. И гибли они в зверских муках, которые разрешал и поддерживал один человек. И он не имел права существовать на нашей земле. Это было самое важное. А всё остальное можно было оставить на потом.

Стелла покраснела, устыдившись своего всплеска и тихонечко прошептала:

– Ты прости, пожалуйста, Изидора...

А Изидора уже опять «ушла» в своё прошлое, продолжая свой удивительный рассказ...

Как только Север исчез, я тут же попыталась мысленно вызвать своего отца. Но он почему-то не отзывался. Это меня чуточку насторожило, но, не ожидая ничего плохого, я попробовала снова – ответа всё также не было...

Решив пока что не давать волю своему воспалённому воображению и оставив на время отца в покое, я окунулась в сладкие и грустные воспоминания о недавнем визите Анны.

Я до сих пор помнила запах её хрупкого тела, мягкость её густых чёрных волос и необычайную смелость, с которой встречала свою злую судьбу моя чудесная двенадцатилетняя дочь. Я несказанно гордилась ей! Анна была борцом, и я верила, что, что бы ни случилось, она будет бороться до конца, до последнего своего вздоха.

Я пока не знала, удастся ли мне её сберечь, но поклялась себе, что сделаю всё, что будет в моих силах, чтобы спасти её из цепких лап жестокого Папы.

Караффа вернулся через несколько дней, чем-то очень расстроенный и неразговорчивый. Он лишь показал мне рукой, что я должна следовать за ним. Я повиновалась.

Пройдя несколько длинных коридоров, мы очутились в маленьком кабинете, который (как я узнала позже) являлся его частной приёмной, в которую он очень редко приглашал гостей.

Караффа молча указал мне на стул и медленно уселся напротив. Его молчание казалось зловещим и, как я уже знала из собственного печального опыта, никогда не предвещало ничего хорошего. Я же, после встречи с Анной, и неожиданного прихода Севера, непростительно расслабилась, «усыпив» в какой-то мере свою обычную бдительность, и пропустила следующий удар...

– У меня нет времени на любезности, Изидора. Вы будете отвечать на мои вопросы или от этого сильно пострадает кто-то другой. Так что, советую отвечать!

Караффа был злым и раздражённым, и перечить ему в такое время было бы настоящим сумасшествием.

– Я попытаюсь, Ваше святейшество. Что Вы хотите узнать?

– Ваша молодость, Изидора? Как Вы получили её? Вам ведь тридцать восемь лет, а выглядите Вы на двадцать и не меняетесь. Кто Вам дал Вашу молодость? Отвечайте!

Я не могла понять, что так взбесило Караффу?.. За время нашего, уже довольно-таки длительного знакомства, он никогда не кричал и очень редко терял над собой контроль. Теперь же со мной говорил взбешённый, вышедший из себя человек, от которого можно было ожидать чего угодно.

– Отвечайте, мадонна! Или Вас будет ждать другой, весьма неприятный сюрприз.

От такого заявления у меня зашевелились волосы... Я понимала, что пытаться увильнуть от вопроса не удастся. Что-то сильно обозлило Караффу, и он не старался это скрывать. Игру он не принимал, и шутки шутить не собирался. Оставалось только лишь отвечать, слепо надеясь, что он примет полуправду...

– Я потомственная Ведьма, святейшество, и на сегодняшний день – самая сильная из них. Молодость пришла мне по наследству, я не просила её. Так же, как моя мать, моя бабушка, и вся остальная линия Ведьм в моём роду. Вы должны быть одним из нас, Ваше святейшество, чтобы получить это. К тому же, быть самым достойным.

– Чушь, Изидора! Я знал людей, которые сами достигли бессмертия! И они не рождались с ним. Значит, есть пути. И Вы мне их откроете. Уж поверьте мне.

Он был абсолютно прав... Пути были. Но я не собиралась их ему открывать ни за что. Ни за какие пытки.

– Простите меня, Ваше святейшество, но я не могу Вам дать то, что не получала сама. Это невозможно – я не знаю, как. Но Ваш Бог, думаю, подарил бы Вам «вечную жизнь» на нашей грешной земле, если бы считал, что Вы этого достойны, не правда ли?..

Караффа побагровел и прошипел зло, как готовая к атаке ядовитая змея:

– Я думал Вы умнее, Изидора. Что ж, мне не займёт много времени Вас сломать, когда Вы увидите, что я для Вас приготовил...

И резко схватив меня за руку, грубо потащил вниз, в свой ужасающий подвал. Я не успела даже хорошенько испугаться, как мы оказались у той же самой железной двери, за которой, совсем недавно, так зверски погиб мой несчастный замученный муж, мой бедный добрый Джироламо... И вдруг страшная, леденящая душу догадка, полоснула мозг – отец!!! Вот почему он не отвечал на мой неоднократный зов!.. Его, наверняка, схватил и мучил в этом же подвале, стоящий передо мною, дышащий бешенством, изверг, чужой кровью и болью «очищавший» любую цель!..

«Нет, только не это! Пожалуйста, только не это!!!» – звериным криком кричала моя израненная душа. Но я уже знала, что было именно так... «Помогите мне кто-нибудь!!! Кто-нибудь!»... Но никто меня почему-то не слышал... И не помогал...

Тяжёлая дверь открылась... Прямо на меня, полные нечеловеческой боли, смотрели широко распахнутые серые глаза...

По середине знакомой, пахнущей смертью комнаты, на шипастом, железном кресле, сидел, истекая кровью, мой любимый отец...

Удар получился ужасным!.. Закричав диким криком «Нет!!!», я потеряла сознание...

* Примечание: прошу не путать (!!!) с греческим комплексом монастырей Мэтэора в Каламбаке, Греция. Мэтэора по-гречески означает «висящие в воздухе», что полностью соответствует потрясающему виду монастырей, как розовые грибы выросших на высочайших верхушках необычных гор. Первый монастырь был построен примерно в 900 году. А между 12 и 16 столетиями их было уже 24. До наших дней «дожили» всего лишь шесть монастырей, которые до сих пор потрясают воображение туристов.

Правда, туристам не известна одна весьма забавная деталь... В Мэтэоре существует ещё один монастырь, в который «любопытные» не допускаются... Он был построен (и дал начало остальным) одним одарённым фанатиком, учившимся когда-то в настоящей Мэтэоре и изгнанным из неё. Обозлившийся на весь мир, он решил построить «свою Мэтэору», чтобы собирать таких же «оскорблённых», как он, и вести свою уединённую жизнь. Как ему это удалось – неизвестно. Но с тех пор в его Мэтэоре начали собираться на тайные встречи масоны. Что происходит раз в году и по сей день.

Монастыри: Гранд Мэтэорон (большой Мэтэорон); Руссано; Агиос Николас; Агиа Триос; Агиас Стефанос; Варлаам расположены на очень близком расстоянии друг от друга.

Скачать весь текст книги